А чем ты лучше?
Тем кто не отчаялся, тем кому интересно, тем кому не наплевать, тем кто действительно хочет...
ГЛАВА IIIГлава 3.
Дела богов.
«Друг в человеке – это его часть, предназначенная для тебя»
А. Сент-Экзюпери.
Неумолимо быстро наступало лето. Конечно, для многих людей это было хорошо. Но только не для Саши. И проблема была не в том, что ему не разрешили там учиться. Конечно родители некоторое время колебались, но потом согласились. (Одна бабушка до последнего не хотела отпускать от себя внука: школа все-таки находилась в другом городе). Саша боялся другого. Он думал что не только дети, но и руководство школы посчитают его дефектным, непригодным для обучения.
Дни летели, май подходил к концу. Занятия в школе становились бесполезными. Дети не хотели учиться а учителя – учить. В конце концов, занятия совсем закончились, уступая место веселым каникулам. Многие кого знал Саша уезжали в лагеря отдыха. И это напомнило Саше о Школе и Д. Морозе, который так и не прислал повторного письма. Худшие догадки Шурика подтверждались. Он все больше убеждался что его не хотят учить. Однако не переставал терзать родителей вопросами о почте. Он ждал.
И вот наконец, на пятый день каникул письмо пришло. Принес его тот же карлик, только теперь он был во всем синем. Саша не мог усидеть на месте, пока мама читала его. От волнения он чуть ли не прыгал на месте. Наконец, мама произнесла: « Послезавтра у администрации в шесть». Гора упала у Саши с плеч. Он поедет в лагерь!
В день отъезда Саша проснулся рано. Сумка с одеждой и рюкзачок с его вещами были уже готовы, и ждали около выхода. У мамы был выходной, и они с бабушкой готовились провожать Сашу. Они сидели за столом и наставляли Шурика. Градом сыпались советы и поучения; мама вздыхала, бабушка охала, даже кот Белок, самый тихий кот в мире, размяукался.
Серые тучи заволокли небо. Дождь не шел, и было очень душно. В месте сбора три-четыре незнакомых ребенка и толпа провожавших. Дети тихо и неуверенно стояли возле родителей. Двое разговаривали о чем-то. «Эй!» - окликнул Сашу кто-то. Он оглянулся. Мальчик, окликнувший его, показался знакомым. «Помнишь меня?» - спросил он. Саша неопределенно покачал головой. Все таки это было во сне, и ему могло показаться… Но вроде именно этот мальчик уступил ему место на скамье.
Так же как и Саша, мальчик Гена получил письмо. Они были очень похожи. Генка тоже не пользовался успехом среди ребят. Однако он боялся не меньше, что учиться он в Школе не будет. Он боялся и был в этом уверен. Как объяснял сам Гена, он был редкостным болваном и лентяем.
Автобус немного опоздал. В предыдущем городе задержались, ожидая одного мальчика. Саша взял свои вещи и поспешил занять место. Гена сел вместе с ним. Автобус скрипнул, двигатель заработал. Все кинулись к окнам, махать своим родителям. Один только Гена не стал. Он как-то непонятно смотрел на ребят, липших к стеклам и радостно кричавших прощальные слова.
- А ты почему не машешь? - спросил Саша.
- Некому.
- Как? – Удивился Саша, - а та женщина что с тобой была?
- Воспитательница? Она уже ушла.
- Ты из детского дома?
- Ага… - грустно подтвердил Гена.
Широкие поля с тонкими стенами лесополос расстилались вдоль дороги. Они тянулись до самого горизонта, где проходила резкая граница поля и неба. Детишки играли, болтали, ели и пели, короче говоря, приятно проводили время. И даже сопровождающий их ворчливый старичок, который следил за тишиной и порядком, никак не мог повлиять.
Гена болтал с Сашей, когда к ним повернулся мальчик, сидящий спереди. Он еще даже ничего не сказал, но Шурик уже почувствовал в нем врага. Конечно, маленький Саша, привыкший к насмешках и издевках сверстников во многих видел врагов, но в самодовольном и напыщенном лице этого мальчика буквально фонило презрением ко всему живому. На окружающих он смотрел презрительно; лишь некоторые удостаивались снисходительного взгляда.
- Эй вы! Как вас там по имени… - небрежно поинтересовался он. – Впрочем, неважно. Меня, чтоб знали, зовут Олег.
- Чего тебе, Олег? – спросил Гена.
- Есть чего пожевать? А то я с самого утра ничего не ел.
- Нет! – С вызовом ответил Саша. Однако Олег уже стоял рядом и рылся в пакете. Сашу парализовала его наглость. Олег тем временем воскликнул «Ооо!», извлекая из пакета кулек с пирожками, и уже садился на место. Гена полез было отбирать, но сосед нахала грубо толкнул его. Олег откусил от нескольких пирожков, и недовольно сказал: «С картошкой! Ненавижу картошку. Эй, ребята! Кто хочет пирожков? Я угощаю!» Любителей мучного оказалось достаточно, и через несколько мгновений в кульке остался один жалкий откусанный кусочек, который Олег отдал-таки Саше. Шурика переполняло негодование. Он схватил этот пакет, раскрутил и со всей силы ударил им по голове Олега. Раздался громкий хлопок. Пакет порвался, а огрызок пирожка превратился в зловонную жижу, и растекся по ошарашенному лицу наглеца. Все, от старичка до болтавших на задних сидениях девочек замолкли. Но длилось это молчание недолго. Вскоре Олег, да и все кому не лень завопили как если бы автобус несся к обрыву.
- А здорово ты его! – восхитился Гена, смотря вместе с Сашей в окно, как Олежка на обочине моет голову, и орет на всех, кто окажется рядом. Они были в автобусе одни, потому что все, зажав носы, выбежали на обочину.
- Хорошо? Что в этом хорошего?!
- Ну как… - сказал Гена и задумался. Хорошего в этом было действительно мало.
- Да хоть бы как! Вот увидишь, теперь он от меня не отстанет! Все каникулы отравит… Если конечно меня возьмут…
- Куда? – автоматически спросил Гена.
- В лагерь.
Вскоре они снова поехали. Как сказал Эдмонд Всеволодович, их проводник, До лагеря оставалось совсем чуть-чуть. Дорога стала неровной, кочковатой, и петляла как змея. Несколько поворотов, и она завела автобус в лес. Грозные густые деревья плотно нависали над дорогой, сохранившей лишь следы покрытия. Было удивительно, как автобус протискивался в этой чаще. Наконец, объехав высокий тополь, росший прямо посреди дороги, ни оказались перед воротами. Ворота открылись, и автобус с детьми проехал внутрь. Эдмонд Всеволодович вывел детей, построил и пересчитал. Все немножко устали от трехчасовой поездки, и слушались охотнее. Детей повели к небольшому импровизированному блокпосту, сооруженному из стула и скамеек. Каждый должен был подойти к объемной женщине сидевшей на стуле и назвать свое имя и фамилию, после чего его отправляли в один из четырех отрядов. Наконец, подошла и Сашина очередь. Он и Гена взяли сумки и начали подходить, но тут появился Олег. Он и еще около четырех его приятелей встали прямо перед ними. «От наглости не помрешь. А жаль…» - процедил Гена.
Сашу Забродова и Гену Крокодилова зачислили в третий отряд, и сказали искать Трын-травинова, их теперешнего вожатого. Гражданин Трын-травинов никак не хотел находиться. Все, у кого бы Саша ни спросил, либо не видели такого, либо посылали их туда, где его уже не было. В итоге, они решили ждать на территории третьего отряда. Третий отряд, в плане архитектуры, состоял из шести небольших, но вполне добротных домиков, хаотично расположенных недалеко друг от друга, и одного дома побольше - «берлога вожатого,» - как назвал ее Гена. Внутри берлоги движения не замечалось, Зато оно отлично просматривалось в некоторых домиках. Но ждать Трын-травинова долго не пришлось. Этот молодой, проживший около двадцати лет человек, весь запыхавшийся, злой и усталый появился минуты через две. Окинув толпу взглядом, (к моменту его появления к Саше и Гене присоединились еще пять человек) и со словами «Куда мне вас столько?!», беспомощно повел детей к домикам.
Места хватило всем. Сашу Гену и еще одного маленького худенького мальчика по имени Геркулес подселили в один из тех четырехместных домиков, в котором уже жил кадр по имени Леша Калошин. Именно кадр, потому что по его приплюснутому лицу блуждала загадочно-самодовольная улыбка, и на контакт идти не хотел. Лишь когда его спросили «ты больной?» он слегка кивнул. «Видно парень умаялся в автобусе» - неуверенно сказал Гена. С этой версией все согласились, ибо и сами были не прочь вытянуть ноги. Но полежать Саше так и не дали. Только он лег, как в комнату без стука зашла девочка.
- Надеюсь я не помешала, - сказала она.
- Очень помешала, - подал голос Геркулес.
- Спокойно, Геся! Я не к тебе. Мне нужен Саша Забродов. Есть среди вас такой? – сказала она грозно, проводя взглядом по присутствующим. Наткнувшись взглядом на Сашу она как то странно отреагировала. Словно бы споткнулась.
- Он Саша, - указал Гена. Девочка прищурилась и посмотрела на Шурика.
- Ну пойдем! – сказала она небрежно поворачиваясь к выходу.
- Куда? – удивился Саша.
- К директору! – ответила девочка выходя из домика. Удивленный Саша пошел за ней. Двигалась и говорила она с такой резвостью, что робкого и немного неуверенного в себе Шурика это повергло в замешательство. Он даже не сразу понял, что идет к директору. А бойкая девочка все продолжала тараторить.
- Меня Афродита зовут! Я просто подумала, я ведь знаю твое имя, а ты не знаешь мое. А Геркулес мой брат. Он ужасный зануда. Что ему не скажу, все отстань и отстань. А ты чего молчишь? – говорила она, ведя Сашу.
- Я? – удивился он. Мысли Саши не успевали за языком Афродиты.
- Ты, ты! – улыбнулась она. – Да ладно, не напрягайся! Расскажи лучше чего директору от тебя надо?
- Не знаю…
- Ну, расскажешь позже. Мы пришли уже, - сказала она, заходя в круглое здание. – Ну не стой! Проходи за мной. О, стишок получился.
Это высокое двухэтажное здание вмещала в себя и столовую, и кладовую, и администрацию – все вместе. Столовая, через которую они прошли, была готова к приему голодных масс. Ровными рядами стояли столики, на которые расставляли тарелки с первым и вторым. В центре каждого стола была плетеная корзинка с булочками. Проходя мимо одного из столов, Афродита, как бы нарочно, взяла булку, и, жуя ее, пошла дальше. Поднявшись по лестнице, они оказались в администрации. Сашина проводница показала на дверь. Он вошел в нее. Кресло директора отсутствовало. Зато в углу, спиной к Саше стоял человек, и кормил белочку в клетке. Он был худой но очень длинный. Волосы были растрепаны, рубашка сзади не заправлена.
- Саша? – спросил он оборачиваясь.
- Да, я к директору. Вы его не видели? – поинтересовался Шурик.
- Директора? Конечно видел.
- Когда?
- Да вот, совсем недавно. В зеркале, - сказал мужчина улыбаясь. «Неужели это Дмитрий Олегович?» - подумал Саша. – «но ведь он совсем не такой во сне был»
- Дмитрий Олегович? – словно читая мысли, спросил он. - Нет, он директор психлкинетической школы. Я же директор этого лагеря, и зовут меня Зевс Кроносович Олимпиев. Ты верно знаком с моими детьми?
- Геркулесом и Афродитой?
- Да. Они, так же как и ты в этом году начали обучение. Надеюсь, вы подружитесь. Но ты, верно, хочешь узнать, зачем я тебя пригласил? Я хотел поговорить с тобой об одной вещи. Не догадываешься о какой? – спросил он, и посмотрел Саше в глаза. Казалось что он глядит не НА тебя, а В тебя. Видит твою душу лучше, чем можешь увидеть ее ты. И скрывать что-то либо от такого взгляда было так же бессмысленно, как и закрывать лицо ладонью, думая что никто тебя не увидит.
- Не знаю.
- Я хочу поговорить о происшествии в автобусе, - сказал Зевс Кроносович, садясь.
- С Олегом? – удивился Саша. А сам подумал, что лучше уж говорить о задании.
- Да. Тебе не кажется этот инцидент странным?
- Кажется – честно признался Саша, - но это не я. Пирожок сам…
- Не совсем сам. Ты ему помог, и это бесспорно. Понимаешь, влиять на реальность могут все без исключения. Но дело в том, что реальностей много. А ты способен влиять на НАШУ реальность. Это встречается очень редко. Но это очень опасно, и в первую очередь для окружающих. – И немного помолчав, он продолжил, - То, что я собираюсь тебе рассказать может стоить мне очень многого.
Саша молчал. Он был заинтригован и встревожен. Сидя за столом и сложив руки в замок, Зевс Кроносович казался более внушительным, чем раньше.
- Эта редчайшая способность всегда привлекала внимание, - тихо продолжал он. – Психокенетическое Сообщество всегда состояло из двух сфер. И обе они охотились за такими как ты. Первая сфера – Теоретики. Целью существования они ставят совершенствование знаний о псиспособностях. Вторая – Практики. Эти заинтересованы лишь в материальной выгоде, и действуют они исключительно в своих интересах.
- Но если психокинетиков так много, почему я раньше ничего о них не слышал?
- Видишь ли, Теоретики считают, что если о «психах» и их возможностях узнают все, то многие захотят их присвоить. И это вызовет “рассеивание” псиэнергии по миру, потерю времени и сил на приспособление психокинеза в быту.
- А что считают Практики?
- Ничего. Им все равно, рассеивается псиэнергия или нет, главное чтобы было хорошо. Но ради благополучия они порой вынуждены сотрудничать с Теоретиками, и соответственно хранить общие тайны. Но периодически на земле рождается особенный психокинетик. Такой как ты. На нем сходятся интересы обоих сфер Сообщества. Этот человек уникален, опасен и в то же время с его появлением олицетворяют эпоху перемен. Многие считают, что этот человек обладает не ограниченной рамками понимания силой разума. Для Теоретиков это возможность глубочайшего познания, для Практиков – новые возможности, ключ к достижению многих целей. И, как правило, этот особенный принимал одну из сторон, если не обе сразу.
- И что, я тоже должен выбрать?
- Выбор – естественная часть нашей жизни. Выбираем мы каждый день, каждое мгновение, которое живем.
- А если я не хочу выбирать?
- Тогда за тебя выберут другие. И, увы, вряд ли тебе на пользу.
- Но мне не нравятся эти ваши Практики и Теоретики… Я не смогу выбрать между ними!
- Саша, никто не заставляет тебя выбрать м е ж д у ними. Вариантов столько, сколько ты сможешь придумать. Но я не об этом. Я хочу чтобы ты был внимателен. Объединение Практиков и Теоретиков опасно в любое время. Но особенно сейчас, когда во главе встал Ульман Бяккри. По законам и традициям нашего общества ты не должен узнать о выборе и о роли, которую играешь, пока тебе не исполнится шестнадцать. Но Ульман попытается склонить тебя к сотрудничеству намного раньше. Возможно, ты даже не поймешь, что происходит – они превратят тебя в безвольного зомби. Будешь всем улыбаться и смотреть часами в стену. Так легче для них.
В дверь постучали. Саша вздрогнул от неожиданности. В проходе появилась голова Трын-травинова, вожатого Саши, вслед за которой подтянулось и тело. Зевс Кроносович кивнул Саше, показывая что разговор окончен. Выйдя, Саша наткнулся на Геркулеса и Афродиту. Они сидели на ступеньках лагерного Центра и болтали о чем-то. Заметив Сашу Геся сменил кислое лицо на более приветливое, а его сестра Фроня с поучительного на приветливое. Очевидно Она опять чему то учила брата, а тот снова отмахивался и отбрыкивался.
Вернувшись в свой домик, Саша хотел прилечь, но ему не дали. Вся компания домика и Фроня донимали его вопросами. И Саша все же решился рассказать. Надо же было поделиться с кем-то своими переживаниями?!..
Зевс Кроносович закрыл дверь. Какая-то тревожная мысль гуляла по его лицу. Трын-травинов со школы знал, что в таком состоянии Зевс бывает лишь в крайне сложных ситуациях. Обычно его лицо выражало либо радость, либо грусть.
- Толковый мальчик. Саша.
Зевс Кроносович продолжал молчать. Трын-травинов не решался нарушить тишину. Он ощущал с какой силой мысли текут в голове директора. Зевс Кроносович обладал поистине мощным разумом. Поговаривают даже что он может раздавить одним своим словом.
- Илья, - наконец сказал Зевс, - очень прошу, проследи за ним. Будь рядом, защищай. Но постарайся делать это незаметно. Мне кажется в очень скором времени они попытаются забрать его. Через некоторое время Ульман пришлет своего человека для переговоров. Но он и не надеется что я отдам Сашу. Это так, для формальности. Его агенты уже в лагере.
- Кто они?
- Не знаю. Не догадываюсь я и о планах Ульмана. Но действовать открыто он не будет. Большинство это не одобрят. Поэтому береги его.
- А как же вы?
- Сейчас я еще могу помочь, но Ульман наверняка предпринимает меры, чтобы убрать меня. Так что ты не подведи. Будь с мальчиком.
Ссылка на первую главу
Вторую
ГЛАВА IIIГлава 3.
Дела богов.
«Друг в человеке – это его часть, предназначенная для тебя»
А. Сент-Экзюпери.
Неумолимо быстро наступало лето. Конечно, для многих людей это было хорошо. Но только не для Саши. И проблема была не в том, что ему не разрешили там учиться. Конечно родители некоторое время колебались, но потом согласились. (Одна бабушка до последнего не хотела отпускать от себя внука: школа все-таки находилась в другом городе). Саша боялся другого. Он думал что не только дети, но и руководство школы посчитают его дефектным, непригодным для обучения.
Дни летели, май подходил к концу. Занятия в школе становились бесполезными. Дети не хотели учиться а учителя – учить. В конце концов, занятия совсем закончились, уступая место веселым каникулам. Многие кого знал Саша уезжали в лагеря отдыха. И это напомнило Саше о Школе и Д. Морозе, который так и не прислал повторного письма. Худшие догадки Шурика подтверждались. Он все больше убеждался что его не хотят учить. Однако не переставал терзать родителей вопросами о почте. Он ждал.
И вот наконец, на пятый день каникул письмо пришло. Принес его тот же карлик, только теперь он был во всем синем. Саша не мог усидеть на месте, пока мама читала его. От волнения он чуть ли не прыгал на месте. Наконец, мама произнесла: « Послезавтра у администрации в шесть». Гора упала у Саши с плеч. Он поедет в лагерь!
В день отъезда Саша проснулся рано. Сумка с одеждой и рюкзачок с его вещами были уже готовы, и ждали около выхода. У мамы был выходной, и они с бабушкой готовились провожать Сашу. Они сидели за столом и наставляли Шурика. Градом сыпались советы и поучения; мама вздыхала, бабушка охала, даже кот Белок, самый тихий кот в мире, размяукался.
Серые тучи заволокли небо. Дождь не шел, и было очень душно. В месте сбора три-четыре незнакомых ребенка и толпа провожавших. Дети тихо и неуверенно стояли возле родителей. Двое разговаривали о чем-то. «Эй!» - окликнул Сашу кто-то. Он оглянулся. Мальчик, окликнувший его, показался знакомым. «Помнишь меня?» - спросил он. Саша неопределенно покачал головой. Все таки это было во сне, и ему могло показаться… Но вроде именно этот мальчик уступил ему место на скамье.
Так же как и Саша, мальчик Гена получил письмо. Они были очень похожи. Генка тоже не пользовался успехом среди ребят. Однако он боялся не меньше, что учиться он в Школе не будет. Он боялся и был в этом уверен. Как объяснял сам Гена, он был редкостным болваном и лентяем.
Автобус немного опоздал. В предыдущем городе задержались, ожидая одного мальчика. Саша взял свои вещи и поспешил занять место. Гена сел вместе с ним. Автобус скрипнул, двигатель заработал. Все кинулись к окнам, махать своим родителям. Один только Гена не стал. Он как-то непонятно смотрел на ребят, липших к стеклам и радостно кричавших прощальные слова.
- А ты почему не машешь? - спросил Саша.
- Некому.
- Как? – Удивился Саша, - а та женщина что с тобой была?
- Воспитательница? Она уже ушла.
- Ты из детского дома?
- Ага… - грустно подтвердил Гена.
Широкие поля с тонкими стенами лесополос расстилались вдоль дороги. Они тянулись до самого горизонта, где проходила резкая граница поля и неба. Детишки играли, болтали, ели и пели, короче говоря, приятно проводили время. И даже сопровождающий их ворчливый старичок, который следил за тишиной и порядком, никак не мог повлиять.
Гена болтал с Сашей, когда к ним повернулся мальчик, сидящий спереди. Он еще даже ничего не сказал, но Шурик уже почувствовал в нем врага. Конечно, маленький Саша, привыкший к насмешках и издевках сверстников во многих видел врагов, но в самодовольном и напыщенном лице этого мальчика буквально фонило презрением ко всему живому. На окружающих он смотрел презрительно; лишь некоторые удостаивались снисходительного взгляда.
- Эй вы! Как вас там по имени… - небрежно поинтересовался он. – Впрочем, неважно. Меня, чтоб знали, зовут Олег.
- Чего тебе, Олег? – спросил Гена.
- Есть чего пожевать? А то я с самого утра ничего не ел.
- Нет! – С вызовом ответил Саша. Однако Олег уже стоял рядом и рылся в пакете. Сашу парализовала его наглость. Олег тем временем воскликнул «Ооо!», извлекая из пакета кулек с пирожками, и уже садился на место. Гена полез было отбирать, но сосед нахала грубо толкнул его. Олег откусил от нескольких пирожков, и недовольно сказал: «С картошкой! Ненавижу картошку. Эй, ребята! Кто хочет пирожков? Я угощаю!» Любителей мучного оказалось достаточно, и через несколько мгновений в кульке остался один жалкий откусанный кусочек, который Олег отдал-таки Саше. Шурика переполняло негодование. Он схватил этот пакет, раскрутил и со всей силы ударил им по голове Олега. Раздался громкий хлопок. Пакет порвался, а огрызок пирожка превратился в зловонную жижу, и растекся по ошарашенному лицу наглеца. Все, от старичка до болтавших на задних сидениях девочек замолкли. Но длилось это молчание недолго. Вскоре Олег, да и все кому не лень завопили как если бы автобус несся к обрыву.
- А здорово ты его! – восхитился Гена, смотря вместе с Сашей в окно, как Олежка на обочине моет голову, и орет на всех, кто окажется рядом. Они были в автобусе одни, потому что все, зажав носы, выбежали на обочину.
- Хорошо? Что в этом хорошего?!
- Ну как… - сказал Гена и задумался. Хорошего в этом было действительно мало.
- Да хоть бы как! Вот увидишь, теперь он от меня не отстанет! Все каникулы отравит… Если конечно меня возьмут…
- Куда? – автоматически спросил Гена.
- В лагерь.
Вскоре они снова поехали. Как сказал Эдмонд Всеволодович, их проводник, До лагеря оставалось совсем чуть-чуть. Дорога стала неровной, кочковатой, и петляла как змея. Несколько поворотов, и она завела автобус в лес. Грозные густые деревья плотно нависали над дорогой, сохранившей лишь следы покрытия. Было удивительно, как автобус протискивался в этой чаще. Наконец, объехав высокий тополь, росший прямо посреди дороги, ни оказались перед воротами. Ворота открылись, и автобус с детьми проехал внутрь. Эдмонд Всеволодович вывел детей, построил и пересчитал. Все немножко устали от трехчасовой поездки, и слушались охотнее. Детей повели к небольшому импровизированному блокпосту, сооруженному из стула и скамеек. Каждый должен был подойти к объемной женщине сидевшей на стуле и назвать свое имя и фамилию, после чего его отправляли в один из четырех отрядов. Наконец, подошла и Сашина очередь. Он и Гена взяли сумки и начали подходить, но тут появился Олег. Он и еще около четырех его приятелей встали прямо перед ними. «От наглости не помрешь. А жаль…» - процедил Гена.
Сашу Забродова и Гену Крокодилова зачислили в третий отряд, и сказали искать Трын-травинова, их теперешнего вожатого. Гражданин Трын-травинов никак не хотел находиться. Все, у кого бы Саша ни спросил, либо не видели такого, либо посылали их туда, где его уже не было. В итоге, они решили ждать на территории третьего отряда. Третий отряд, в плане архитектуры, состоял из шести небольших, но вполне добротных домиков, хаотично расположенных недалеко друг от друга, и одного дома побольше - «берлога вожатого,» - как назвал ее Гена. Внутри берлоги движения не замечалось, Зато оно отлично просматривалось в некоторых домиках. Но ждать Трын-травинова долго не пришлось. Этот молодой, проживший около двадцати лет человек, весь запыхавшийся, злой и усталый появился минуты через две. Окинув толпу взглядом, (к моменту его появления к Саше и Гене присоединились еще пять человек) и со словами «Куда мне вас столько?!», беспомощно повел детей к домикам.
Места хватило всем. Сашу Гену и еще одного маленького худенького мальчика по имени Геркулес подселили в один из тех четырехместных домиков, в котором уже жил кадр по имени Леша Калошин. Именно кадр, потому что по его приплюснутому лицу блуждала загадочно-самодовольная улыбка, и на контакт идти не хотел. Лишь когда его спросили «ты больной?» он слегка кивнул. «Видно парень умаялся в автобусе» - неуверенно сказал Гена. С этой версией все согласились, ибо и сами были не прочь вытянуть ноги. Но полежать Саше так и не дали. Только он лег, как в комнату без стука зашла девочка.
- Надеюсь я не помешала, - сказала она.
- Очень помешала, - подал голос Геркулес.
- Спокойно, Геся! Я не к тебе. Мне нужен Саша Забродов. Есть среди вас такой? – сказала она грозно, проводя взглядом по присутствующим. Наткнувшись взглядом на Сашу она как то странно отреагировала. Словно бы споткнулась.
- Он Саша, - указал Гена. Девочка прищурилась и посмотрела на Шурика.
- Ну пойдем! – сказала она небрежно поворачиваясь к выходу.
- Куда? – удивился Саша.
- К директору! – ответила девочка выходя из домика. Удивленный Саша пошел за ней. Двигалась и говорила она с такой резвостью, что робкого и немного неуверенного в себе Шурика это повергло в замешательство. Он даже не сразу понял, что идет к директору. А бойкая девочка все продолжала тараторить.
- Меня Афродита зовут! Я просто подумала, я ведь знаю твое имя, а ты не знаешь мое. А Геркулес мой брат. Он ужасный зануда. Что ему не скажу, все отстань и отстань. А ты чего молчишь? – говорила она, ведя Сашу.
- Я? – удивился он. Мысли Саши не успевали за языком Афродиты.
- Ты, ты! – улыбнулась она. – Да ладно, не напрягайся! Расскажи лучше чего директору от тебя надо?
- Не знаю…
- Ну, расскажешь позже. Мы пришли уже, - сказала она, заходя в круглое здание. – Ну не стой! Проходи за мной. О, стишок получился.
Это высокое двухэтажное здание вмещала в себя и столовую, и кладовую, и администрацию – все вместе. Столовая, через которую они прошли, была готова к приему голодных масс. Ровными рядами стояли столики, на которые расставляли тарелки с первым и вторым. В центре каждого стола была плетеная корзинка с булочками. Проходя мимо одного из столов, Афродита, как бы нарочно, взяла булку, и, жуя ее, пошла дальше. Поднявшись по лестнице, они оказались в администрации. Сашина проводница показала на дверь. Он вошел в нее. Кресло директора отсутствовало. Зато в углу, спиной к Саше стоял человек, и кормил белочку в клетке. Он был худой но очень длинный. Волосы были растрепаны, рубашка сзади не заправлена.
- Саша? – спросил он оборачиваясь.
- Да, я к директору. Вы его не видели? – поинтересовался Шурик.
- Директора? Конечно видел.
- Когда?
- Да вот, совсем недавно. В зеркале, - сказал мужчина улыбаясь. «Неужели это Дмитрий Олегович?» - подумал Саша. – «но ведь он совсем не такой во сне был»
- Дмитрий Олегович? – словно читая мысли, спросил он. - Нет, он директор психлкинетической школы. Я же директор этого лагеря, и зовут меня Зевс Кроносович Олимпиев. Ты верно знаком с моими детьми?
- Геркулесом и Афродитой?
- Да. Они, так же как и ты в этом году начали обучение. Надеюсь, вы подружитесь. Но ты, верно, хочешь узнать, зачем я тебя пригласил? Я хотел поговорить с тобой об одной вещи. Не догадываешься о какой? – спросил он, и посмотрел Саше в глаза. Казалось что он глядит не НА тебя, а В тебя. Видит твою душу лучше, чем можешь увидеть ее ты. И скрывать что-то либо от такого взгляда было так же бессмысленно, как и закрывать лицо ладонью, думая что никто тебя не увидит.
- Не знаю.
- Я хочу поговорить о происшествии в автобусе, - сказал Зевс Кроносович, садясь.
- С Олегом? – удивился Саша. А сам подумал, что лучше уж говорить о задании.
- Да. Тебе не кажется этот инцидент странным?
- Кажется – честно признался Саша, - но это не я. Пирожок сам…
- Не совсем сам. Ты ему помог, и это бесспорно. Понимаешь, влиять на реальность могут все без исключения. Но дело в том, что реальностей много. А ты способен влиять на НАШУ реальность. Это встречается очень редко. Но это очень опасно, и в первую очередь для окружающих. – И немного помолчав, он продолжил, - То, что я собираюсь тебе рассказать может стоить мне очень многого.
Саша молчал. Он был заинтригован и встревожен. Сидя за столом и сложив руки в замок, Зевс Кроносович казался более внушительным, чем раньше.
- Эта редчайшая способность всегда привлекала внимание, - тихо продолжал он. – Психокенетическое Сообщество всегда состояло из двух сфер. И обе они охотились за такими как ты. Первая сфера – Теоретики. Целью существования они ставят совершенствование знаний о псиспособностях. Вторая – Практики. Эти заинтересованы лишь в материальной выгоде, и действуют они исключительно в своих интересах.
- Но если психокинетиков так много, почему я раньше ничего о них не слышал?
- Видишь ли, Теоретики считают, что если о «психах» и их возможностях узнают все, то многие захотят их присвоить. И это вызовет “рассеивание” псиэнергии по миру, потерю времени и сил на приспособление психокинеза в быту.
- А что считают Практики?
- Ничего. Им все равно, рассеивается псиэнергия или нет, главное чтобы было хорошо. Но ради благополучия они порой вынуждены сотрудничать с Теоретиками, и соответственно хранить общие тайны. Но периодически на земле рождается особенный психокинетик. Такой как ты. На нем сходятся интересы обоих сфер Сообщества. Этот человек уникален, опасен и в то же время с его появлением олицетворяют эпоху перемен. Многие считают, что этот человек обладает не ограниченной рамками понимания силой разума. Для Теоретиков это возможность глубочайшего познания, для Практиков – новые возможности, ключ к достижению многих целей. И, как правило, этот особенный принимал одну из сторон, если не обе сразу.
- И что, я тоже должен выбрать?
- Выбор – естественная часть нашей жизни. Выбираем мы каждый день, каждое мгновение, которое живем.
- А если я не хочу выбирать?
- Тогда за тебя выберут другие. И, увы, вряд ли тебе на пользу.
- Но мне не нравятся эти ваши Практики и Теоретики… Я не смогу выбрать между ними!
- Саша, никто не заставляет тебя выбрать м е ж д у ними. Вариантов столько, сколько ты сможешь придумать. Но я не об этом. Я хочу чтобы ты был внимателен. Объединение Практиков и Теоретиков опасно в любое время. Но особенно сейчас, когда во главе встал Ульман Бяккри. По законам и традициям нашего общества ты не должен узнать о выборе и о роли, которую играешь, пока тебе не исполнится шестнадцать. Но Ульман попытается склонить тебя к сотрудничеству намного раньше. Возможно, ты даже не поймешь, что происходит – они превратят тебя в безвольного зомби. Будешь всем улыбаться и смотреть часами в стену. Так легче для них.
В дверь постучали. Саша вздрогнул от неожиданности. В проходе появилась голова Трын-травинова, вожатого Саши, вслед за которой подтянулось и тело. Зевс Кроносович кивнул Саше, показывая что разговор окончен. Выйдя, Саша наткнулся на Геркулеса и Афродиту. Они сидели на ступеньках лагерного Центра и болтали о чем-то. Заметив Сашу Геся сменил кислое лицо на более приветливое, а его сестра Фроня с поучительного на приветливое. Очевидно Она опять чему то учила брата, а тот снова отмахивался и отбрыкивался.
Вернувшись в свой домик, Саша хотел прилечь, но ему не дали. Вся компания домика и Фроня донимали его вопросами. И Саша все же решился рассказать. Надо же было поделиться с кем-то своими переживаниями?!..
Зевс Кроносович закрыл дверь. Какая-то тревожная мысль гуляла по его лицу. Трын-травинов со школы знал, что в таком состоянии Зевс бывает лишь в крайне сложных ситуациях. Обычно его лицо выражало либо радость, либо грусть.
- Толковый мальчик. Саша.
Зевс Кроносович продолжал молчать. Трын-травинов не решался нарушить тишину. Он ощущал с какой силой мысли текут в голове директора. Зевс Кроносович обладал поистине мощным разумом. Поговаривают даже что он может раздавить одним своим словом.
- Илья, - наконец сказал Зевс, - очень прошу, проследи за ним. Будь рядом, защищай. Но постарайся делать это незаметно. Мне кажется в очень скором времени они попытаются забрать его. Через некоторое время Ульман пришлет своего человека для переговоров. Но он и не надеется что я отдам Сашу. Это так, для формальности. Его агенты уже в лагере.
- Кто они?
- Не знаю. Не догадываюсь я и о планах Ульмана. Но действовать открыто он не будет. Большинство это не одобрят. Поэтому береги его.
- А как же вы?
- Сейчас я еще могу помочь, но Ульман наверняка предпринимает меры, чтобы убрать меня. Так что ты не подведи. Будь с мальчиком.
Ссылка на первую главу
Вторую